И в пролёт не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Мосье Хамиль говорит, что человечество — это всего лишь крохотная запятая в великой Книге жизни, ну а если старый человек морозит такую чушь, я не знаю, что тут еще сказать. Человечество — не запятая, потому что когда мадам Роза глядит на меня своими еврейскими глазами, она никакая не запятая, она скорее вся великая Книга жизни целиком.
Вот смотрит… Вы на мне дыру протрете!
Не продырявь мне башку взглядом внимательных глаз.
Он так и держал меня на руках. Держал и смотрел. Тихо, больно и трогательно. Изощренная казнь взглядом.
Если мне бы сказали, что за это меня завтра казнят — я всё равно бы на неё смотрел.
Порой в одном взгляде смысла больше, чем в тысячах слов…
Она медленно подняла на меня свои глаза… О, взгляд женщины, которая полюбила, — кто тебя опишет? Они молили, эти глаза, они доверялись, вопрошали, отдавались… Я не мог противиться их обаянию. Тонкий огонь пробежал по мне жгучими иглами, я нагнулся и приник к ее руке…
— У тебя есть другой парень. Я видел, как ты смотрела на него.
— И как же я на него смотрела?
— Как на новую спортивную машину.
Ну чем ещё могут занять себя четыре незамужние женщины, как не разговором о моделях?
— У них такой сексуальный взгляд…
— Это не секс, это — голод!